Людвиг Бодмер - герой романа Ремарка "Черный обелиск"

Книги

Людвиг Бодмер, от лица которого ведётся повествование, — участник Первой мировой войны, представитель «потерянного поколения». Он работает в фирме по продаже надгробий у своего однополчанина Георга Кроля.

Источник: роман "Черный обелиск"

Автор: Эрих Мария Ремарк

Вид: персонажи романов Ремарка

В лечебнице для душевнобольных, где он подрабатывает, играя на органе в церкви, Людвиг встречает симпатичную девушку, страдающую раздвоением личности. Её настоящее имя Женевьева, но она называет себя Изабеллой, а его — иногда Рудольфом или Рольфом. На протяжении повествования Людвиг ведёт долгие диалоги с Изабеллой о любви, о смысле жизни, о Боге. Между ними вспыхивает любовь.

Неожиданно она выздоравливает, и личность Изабеллы вытесняется личностью прежней Женевьевы. Доктор Вернике рассказывает о причине её болезни. После смерти отца её мать вышла замуж за друга семьи по имени Рудольф, в которого была влюблена Женевьева. Помимо прочего, она застала мать с Рудольфом во время секса. Однако выздоровевшая Женевьева не узнаёт Людвига и ничего не помнит (даже того, как она собиралась отдаться Людвигу).

Другая девушка Герда Шнейдер, с которой поддерживает отношения Людвиг, уходит от него к владельцу местного ресторана. Людвига больше ничто не держит в этом городе, и он уезжает в Берлин, пользуясь приглашением занять должность журналиста в столичном издании.

Один из персонажей романа — мясник Вацек, тоже бывший однополчанин Людвига, почитатель Адольфа Гитлера. Его жена изменяет ему с Георгом. Людвиг даёт ему несколько советов, чтобы вернуть благорасположение жены. Вацек отвергает возможность использования парфюмерии, опасаясь, что другие мясники его сочтут гомосексуалистом, зато вместо нового костюма решает приобрести мундир штурмовика. Впоследствии выясняется, что Вацек — предводитель группы фашиствующей молодёжи, с которой Людвигу приходилось драться.

В эпилоге Людвиг посещает Верденбрюк после Второй мировой войны и рассказывает о том, что случилось с персонажами. В частности, Вацек получил звание штурмбаннфюрера и отправил Георга из-за измены с женой в концлагерь, где Георг умер.

Цитаты

Время — это неудержимое течение. Время — медленная смерть.

Женщины, пишущие стихи, все равно что считающие лошади.

То, чего не можешь заполучить, всегда кажется лучше того, что имеешь! В этом и состоит романтика и идиотизм человеческой жизни.

Многие люди добры и честны, пока им плохо живется, и становятся невыносимыми, едва только их положение улучшится.

Ставить человеку в вину его молодость — самое неубедительное возражение, какое можно придумать.

Только идиоты утверждают, что они не идиоты. Противоречить им бесполезно.

Люди и без того наделены удивительным даром лгать и обманывать себя, но этот дар особенно блистает в случаях смерти, и человек называет его пиететом.

Десять лет назад я бы никогда не поверил, что буду пить вино со своим духовником; но я бы тогда тоже ни за что не поверил, что буду убивать людей и меня за это не только не повесят, но наградят орденом, — и все-таки это случилось.

Хлеб и вино претворяются в тело и кровь Христову. Это чудо — такое же, как сотворение человека, возникшего из глины и праха. По мнению Ризенфельда, третье чудо состоит в том, что человек не знает, как ему быть со вторым, и все беспощаднее эксплуатирует и уничтожает себе подобных, а краткий срок между рождением и смертью старается как можно больше заполнить эгоизмом, хотя каждому с самого начала абсолютно ясно одно: он неизбежно должен умереть.

Ты сладостная, любимая, жизнь моя, создание вольное и летящее, но ступающее уверенно там, где другие тонут, и парящее там, где другие топают чугунными сапожищами, ты, запутавшаяся в паутине и изранившая себя о границы, которых другие даже не замечают.

В двенадцать лет каждый человек - гений. Он теряет свою оригинальность лишь с наступлением половой зрелости, которой вы, гранитный Казанова, придаете столь преувеличенное значение. А она - довольно унылый суррогат утраченной свободы духа.

Если верить некрологам, на земле живут целые стаи ангелов без крыльев, а мы этого и не подозреваем. Любовь, которая на самом деле встречается в жизни очень редко, после чьей-нибудь смерти начинает сиять со всех сторон и попадается на каждом шагу.

Для них мир - не смутная, трепетная тревога, он не ворчанье бездны, не грозовые вспышки в леденящем эфире - они служители веры и науки, у них есть отвес и лот, весы и меры, у каждого свои, но это их не тревожит, они уверены в себе, у них есть имена и фамилии, которые они могут наклеивать на все, словно этикетки; они крепко спят по ночам, они стремятся к определенной цели, и этого для них достаточно.

Дело в том, что человек не только извечно лжет, он также извечно верит в добро, красоту и совершенство и видит их даже там, где их вовсе нет или они существуют лишь в зачатке.

Человек живет, на семьдесят пять процентов исходя из своих фантазий и только на двадцать пять - исходя из фактов; в этом его сила и его слабость.

Любовь - это желание передать дальше то, чего не можешь удержать.

Время - это предрассудок. Вот в чем тайна жизни.

Смерть одного человека - это смерть, а смерть двух миллионов - только статистика.

Страдания любви нельзя победить философией - можно только с помощью другой женщины.

Время затаило дыхание, зной не успел растопить голубой кристалл неба, и все кажется ясным и бесконечно чистым - это тот единственный утренний час, когда веришь, что даже убийца будет прощен, а добро и зло - всего лишь убогие слова.

Уж таков человек: по-настоящему он дорожит только тем, что у него отнято.

- Разве вы не знаете, каковы три самые большие драгоценности нашей жизни? Добродетель, юность и наивность! Если их утратишь, то уж безвозвратно! А что на свете безнадежнее многоопытности, старости и холодного рассудка?
– Бедность, болезнь и одиночество, – отзываюсь я.
– Это только другие названия для опыта, старости и заблуждений ума.

Осень и весна - самый выгодный сезон для торговцев похоронными принадлежностями: людей умирает больше,чем летом и зимой; осенью - потому, что силы человека иссякают, весной - потому, что они пробуждаются и пожирают ослабевший организм, как слишком толстый фитиль тощую свечу.

Деньги – вещь очень важная. Особенно когда их нет!

Каждый когда-нибудь кого-то спасает. Так же как он всегда кого-то убивает. Даже если и не догадывается об этом.

Цинизм – та же сердечность, только с отрицательным показателем.

Я не способен ходить по радуге, Изабелла, – говорю я. – Но очень хотел бы научиться. А кто способен?
Она шепчет мне на ухо:
– Никто.
– Никто? И ты тоже нет?
Изабелла качает головой.
– Никто, – повторяет она. – Но достаточно, если человек об этом тоскует.

Никогда – какое короткое время.

Нет никакой причины, чтобы бежать, и никакой – чтобы возвращаться. Все двери одинаковы. А за ними… ничего. Есть только двери. Всюду только двери, а за ними ничего нет.

Только если окончательно расстанешься с человеком, начинаешь по-настоящему интересоваться всем, что его касается. Таков один из парадоксов любви.

Так уж повелось на свете: когда мы действительно что-то начнем понимать, мы уже слишком стары, чтобы приложить это к жизни, так оно и идет – волна за волной, поколение за поколением, и ни одно не в состоянии хоть чему-нибудь научиться у другого.

Должно быть, никогда не любишь достаточно. В течение всей жизни никогда, никого. Должно быть, всегда любишь слишком мало – и от этого все человеческие несчастья.

Не пренебрегайте великой мудростью церкви. Это единственная диктатура, которая устояла в течение двух тысячелетий.   

Женщина, которую пожелал другой мужчина, тут же становится нам дороже. Уж так водится, что на человека гораздо больше влияют относительные ценности, чем абсолютные.