Иван Чонкин - простодушный солдат

Книги

Чонкин — герой романа В.Н. Войновича «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина» (первая книга — 1975, вторая книга — 1979; первоначальное жанровое определение — «роман-анекдот»).

Источник:  роман «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина»

Автор:  В.Н. Войнович

Завязка романа сугубо реалистическая. Летом 1941 года в деревне Красное совершил вынужденную посадку самолет из находящейся неподалеку летной части. Починить его на месте нельзя, и начальство решает отправить туда для охраны самого недотепистого, никчемушного, ни на что больше не годного бойца — Ивана Чонкина. Через несколько дней его должны сменить.

Но тут начинается война, и про Чонкина забывают. Отсюда берут начало его «необычайные приключения», принимающие порой характер настоящей фантасмагории. Так, например, твердо усвоив, что снять с поста его может только тот, кто его туда поставил, он в одиночку сражается — и не без успеха — с целой дивизией.

В критической литературе Чонкина неизменно именуют «русским Швейком», «литературным потомком бравого солдата Швейка». На самом деле с гашековским Швейком Чонкин имеет мало общего. В сущности он его антипод. Швейк — лукав. Он прикидывается идиотом, придуривается, притворяется.

Чонкин — простодушен. Ни на какое притворство он просто не способен. Швейк, то и дело повторяя официальные верноподданнические формулы, откровенно глумится над властью и «обожаемым государем императором». Чонкин искренне не понимает, почему нельзя спросить у политрука, правда ли, что «у товарища Сталина было две жены».

До него так и не доходит, почему этот невинный вопрос рассматривается окружающими чуть ли не как государственное преступление.
Эта наивность Чонкина, граничащая с тупостью, дала повод критике рассматривать его образ как откровенно сатирический. Нередко даже употреблялось в применении к нему слово «гротеск». В терминологии официальной советской критики это определение подменялось словами иного стилистического ряда — «пасквиль», «клевета». Утверждалось даже, что образ Чонкина — клевета на весь русский народ: «Кто такой Чонкин?

Это — народ. Русский. Глумиться над народом… Это невозможно, это преступно» (Мих.Алексеев). На самом деле образ Чонкина отнюдь не объект сатиры, не мишень для сатирического разоблачения. Функция его в романе совершенно иная. Чонкин — естественный человек. И именно естественность его реакций на все явления окружащей его реальности остраняет уродливость, извращенность реакций, представляющихся другим героям романа единственно возможными, а следовательно, нормальными. Наивный, естественный взгляд Чонкина на мир иронически высвечивает не только абсурд окружающей его советской действительности, но также абсурдность многих основополагающих идеологических догм, опирающихся на самые высокие научные авторитеты.

Так, например, услышав, что «труд превратил обезьяну в современного человека», Чонкин искренне недоумевает: «Где твоя обезьяна работала?.. На заводе, в колхозе, на фабрике — где?» Пытливая мысль его движется дальше: «А как же лошадь?.. Она ж работает. А почему ж в человека не превращается?».

Наивность Чонкин достигает высоты подлинного трагизма, когда для ответа на фантастическое обвинение в злонамеренном стремлении восстановить монархию и самому стать царем Чонкин находит лишь два слова: «Прошу простить!» Эта трогательная, наивная реплика страшнее и нагляднее, чем любые другие слова — более умные и более красноречивые. Она обнажает всю чудовищность безумной государственной системы, которой не имеет смысла возражать, с которой бессмысленно спорить.

Роман Войновича был экранизирован известным чешским кинорежиссером Иржи Мен-целем. В роли Чонкина в нем дебютировал молодой русский актер Александр Назаров.

http://bobych.ru